— freddie carter —

АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВИЧ КЕРЕНСКИЙ
36 ^{на 1917} // юрист, депутат, второй министр-председатель Временного правительства
хороший мальчик. сколько помню, тебя всю жизнь так характеризовали. прилежный, прилизанный отличник-медалист, гордость семьи, одним словом - положительный персонаж в чьей-то истории.

о, какое великое заблуждение считать тебя прилежным сыном родины.

так успешно скрывал амбиции под маской благодетели, что даже мне не сразу удалось раскусить тебя, а когда все же раскусил - было уже слишком поздно, а поезд революции уже сошел с рельсов, и вот тогда - слой за слоем, маска за маской, - образ твой сыпался, как пыль с древней мумии, обнажая пред всеми неприятный, жалкий, иссохший скелет человека, неспособного смотреть дальше своего носа.

нарцисс, идущий по головам и стреляющий в спину ( быть может, не буквально ), молодой выскочка и вездесущий оратор. ты умел ловить момент, как никто другой. суетиться там, где другие не успевали сообразить, что к чему. подсидеть, подставить, уговорить, шантажировать - твои методы некрасивы, но не видны невооруженным глазом под идеально выглаженной формой и убранными назад волосами образцового человека. но перспектива - это слово для тебя такое же чуждое и непонятное, как для меня - слово предательство. но перешагнуть через кого-то для любого эсера - такое обыденное дело. будто бы ни в какой другой партии для тебя не было места. эсер. но почему-то тебе хотелось доверять. быть может, ты умел слушать, как никто другой? при этом заставить тебя замолчать - невозможно.

знаешь, я должен признать ( да все мы должны признать ), что ты чертовски хороший актер и блестящий адвокат. весьма талантливый политик, но однажды я раскрою тебе, почему ты проиграл. почему оказался таким бездарным лидером ( кстати, каково это - жить жизнью неудачника, а, сашенька? ) дело бейлиса и речь на тему бунта в туркестане, и в твою благодетель поверил даже я - такая страстная была речь. изучив события на месте, ты возложил вину за происшедшее на царское правительство, обвинил министра внутренних дел в превышении полномочий, потребовал привлечения к суду коррумпированных местных чиновников. эти выступления создавали тебе образ бескомпромиссного обличителя пороков царского режима, принесли популярность в среде либералов, создали репутацию одного из лидеров думской оппозиции.

ты видел мою популярность и из чего она складывалась - благотворительность. но тебе никогда не встать со мной в один ряд, тебе не переплюнуть отцовского ученика - владимир ильич отнимал внимание папеньки, поэтому ты такой истеричный капризный мальчик? добился расположения самого популярного политика, главы государства, выслужился, подлизался, обаял. карьера пошла в гору.

министр юстиции. военный и морской министр.
в мае-июне 1917 вокруг тебя стихийно складывается культ личности. ты покоряешь даже опального николая. не забыл ли ты, мальчик, кому обязан своими почестями? не слишком ли ты поверил в себя, что не жмешь мне руку, пока толпа тебе рукоплещет?
второй министр-председатель временного правительства, или история о предательстве наставника. рассчитай-с на первый-последний?

ты произносил речи. ты произносил нескончаемые речи, и это не спасало положение, а, наоборот, ухудшало. ты был олицетворением февраля, вирусом, заразившим весь петроград, но за уверенными и бесспорно красивыми речами юриста (пока другой юрист из того же симбирска толкал речи короче, но побуждал к действию куда активнее) люди перестали видеть действие. ты не был в силах остановить бурю, ты любовался собой, совершал одни и те же ошибки, доверялся не тем людям. лающим псом на моей привязи ты был куда полезнее.

я не уважал эсеров. большевики не сделали того, что сделали вы - с царской семьей, конечно, с кем же еще? и пускай тебя уже давно свергли к расстрелу царской семьи, ты запомнишь тот шрам на руке из-за этой случайно озвученной идеи. шрам этот: не кусай руку, с которой ешь.

а теперь ползи, бездарность, ползи зализывать раны так далеко, как только сможешь забраться, ведь после этого проигрыша и разрушенной страны тебе нигде не будут рады. а впрочем, если захочешь появиться в париже и пожать мне руку - я не откажу.

да, вторая гифка - отсылка к женскому платью. и что вы мне сделаете? только если придете.
а приходите, нас ждут великие и незабываемые дела, интереснейший конфликт, долгая история и намеки на херт/комфорт и дэдди ишьюс, которые родились совершенно стихийно. а еще нас ждет анастасия романова, но об этом нюансе я расскажу вам лично. идите же скорее, мы все горим в ожидании! (керенский краш, только попробуйте переубедить в обратном)